Морваэн. Из цикла "Теперь"
***
(к слову о Disposessed)
Низложенные всеми, кроме ветра,
оставленные на краю апреля,
растянутые через безначалье,
как перед штормом – корабельный шкот,
мы проползем свои пятнадцать метров
до нашей никому не нужной цели,
и нам плевать, куда теперь причалим
и кто туда за нами приплывет.
Подверженные хрупкости размера...
Подверженные хрупкости размера,
размеренные шагом метронома,
запомнившие все до самой точки,
и ничего не взявшие взамен,
утратившие все, помимо веры,
познавшие огонь и боль разгрома,
закопанные в вечности, как в бочке,
забытые внутри сгоревших стен,
не сломанные – сложенные в ящик,
не сыгранные – собранные горстью,
не преданные – предавшие что-то,
что нам от века не было дано,
не избранные чем-то настоящим,
мы ждем свою единственную гостью,
нам нужно завершить свою охоту,
нам нужно жить, но это все равно –
гори, гори, пылай, покуда можно,
отдай себя за море, сталь и камень,
не преклоняй ни перед кем колени,
считай себя последним из шести –
мы – палаши, упрятанные в ножны,
мы вписаны небрежными значками
в чужую книгу судеб и свершений –
иди легко. Смотри вперед. Прости.
***
(Домой-1)
Теперь так мало в ойкумене наших,
что мы сломали нашу ойкумену,
и разбросали по ветру осколки,
не думая, что кто-то – подберет.
Оставили кому-то нашу чашу,
кому-то – месть за давнюю измену,
кому-то – ночь, кому-то – шкуру волка,
и мирно спим три жизни напролет.
Нам снятся сны...
Нам снятся сны (привет датчанам). Время
течет без нас багровою рекою
летучими мышами крыта кровля
летучими тенями полон сон.
Мы – сами по себе. Мы не со всеми.
Ничто не рушит нашего покоя,
мы – из другой палаты, нам не ровня
ни здешний кесарь, ни его закон.
Отравлены полуночным дурманом,
посажены, как травы-медоносы,
оставлены в земле, где правит случай –
но рвется угольком в тревожной тьме
единственное слово старой раны,
единственный ответ былых вопросов –
нам снится золотое восьмилучье
и крепость на обугленном холме.
И в этот час, о светлый мой союзник,
мы понимаем всю проблему срока,
нависшего над нами смертной тенью,
открывшего нам долгий путь домой –
ты видишь, бьется пламя в старой кузне,
ты видишь, море движется к истоку,
и восстает из мрака безвременья
звезда Владык над гибнущей землей.